понедельник, 30 ноября 2015 г.

"Процесс идет. В судебном зале гремят потоки грозных слов..."

"... И, обвинительную речь закончив,
Судья бесстрастен и суров".


65 лет назад не всем советским людям помогала в беде посадка обидчиков на пятнадцать лет:
«История с одной посылкой.
Серафима Ивановна Денискина испытывала радость – из Москвы пришла ценная посылка, отправленная заботливыми родителями. Как явствовало из описи, посылка содержала весьма нужные и дорогие вещи: пуховый платок, детский шерстяной костюм, резиновые дамские боты, тюлевые накидки для подушек, валенки и другие предметы.
Предъявив извещение, т. Денискина получила посылку. Это был тощий сверток, весьма сомнительного вида – печати сломаны, обшивка разрезана. Посылку вскрыли тут же на почте. Там оказались только валенки, цветные карандаши и несколько пар детских чулок. Остальные вещи исчезли.
С помощью следственных органов расхитители посылок – работники Корсаковского почтового отделения Сухоручкина и Повод были разоблачены и осуждены Косаковским нарсудом к 15 годам лишения свободы каждый. У них отобрана принадлежащая Денискиной пуховая шаль, фигурировавшая на суде, как вещественное доказательство. Корсаковский нарсуд вынес решение о возврате шали потерпевшей. Областной суд утвердил это решение.
С тех пор прошло больше года. Можно было надеяться, что за столь длительный срок почта возместит убытки потерпевшей, что шаль возвратят и что вообще весь этот необычный инцидент исчерпан полностью.
Но напрасно т. Денискина обивает пороги управления связи, прокуратуры, управления юстиции, Кормаковского народного суда, пишет заявления, жалуется, требует. Ни деньги за пропавшую посылку, ни шаль ей не возвращены и поныне. Кстати, шаль исчезла неведомо куда.
Так и ходит т. Денискина по заколдованному кругу, и когда кончатся эти хождения – неизвестно.
И. Ефремова».
("Советский Сахалин", 1950, № 282 (30, ноябрь), с. 3).

воскресенье, 29 ноября 2015 г.

суббота, 28 ноября 2015 г.

"Хорошо мне с милым в поле о любви поговорить..."

"... Где густая, золотая
Рожь колхозная шумит".


65 лет в СССР назад о двух разных колхозах нужно было писать разными словами:
«Книги- «близнецы».
Перед нами две книги, примерно одинакового объема и формата. И название этих книг однозвучно: первая называется «Колхоз «Гигант», вторая - «Колхоз «Пахарь». И изданы они обе Иркутским областным издательством. На этом, казалось бы, сходство двух книг должно быть исчерпано. Одна из них издана в 1948 году и автором ее является В. К. Сверкунов, год изданий второй – 1949 г., автор – В. И. Тирский. В книге Сверкунова описывается крупнейший колхоз Аларского аймака, посевная площадь которого превышает 2500 гектаров, в книге Тирского дана картина жизни небольшого таежного колхоза из Киренского района с площадью чуть больше 250 гектаров. Совершенно ясно, что об этих колхозах нельзя писать одними и теми же словами. Но прочтите эти книги одновременно и вас поразит странное явление – чрезвычайное сходство многих мест. Это сходство доходит до того, что, буквально, целые страницы совпадают по тексту.
Вот, например, как характеризуются председатели описываемых колхозов.
В книге Сверкунова «Колхоз «Гигант»:
«Тов. Миронов не жалеет своих сил – от зари и до позднего вечера он на колхозной работе, в бригадах, на фермах, в поле. Он любит свое дело и глубоко верит в силу колхозного строя. Большевистская принципиальность в решении вопросов колхозного строительства, настойчивость в выполнении поставленной перед колхозом задачи, высокая требовательность к себе и другим, правильная расстановка людей по участкам работы и личный контроль за исполнением поручений – вот характерные черты тов. Миронова как руководителя хозяйства. Интересы государства для него – прежде всего. В этом духе он воспитывает и колхозников. И не случайно поэтому, что все государственные планы и задания колхоз выполняет аккуратно».
В книге В. Тирских «Колхоз «Пахарь»:
 «Тов. Тетерин не жалеет своих сил – от зари и до позднего вечера он на колхозной работе, в бригадах, на фермах, в поле. Он любит свое дело и глубоко верит в силу колхозного строя. Большевистская принципиальность в решении вопросов колхозного строительства, настойчивость в выполнении поставленных перед колхозом задач, высокая требовательность к себе и другим, правильная расстановка людей по участкам работы и личный контроль за исполнением поручений – вот характерные черты тов. Тетерина как руководителя хозяйства. Интересы государства для него – прежде всего. В этом духе он воспитывает и колхозников. И не случайно поэтому, что все государственные планы и задания колхоз выполняет аккуратно».
Это, конечно, не случайное совпадение, а плагиат.
Совершенно одинаковыми словами описываются в книгах полеводство, животноводство, строительство в колхозах и многое другое. Точнее говоря – трудно найти, в чем эти книги разнятся между собой. Читаешь их и кажется, что одна из них является искаженной копией другой. Так оно и есть.
Автора второй книги В. Тирских так увлекла книга В. Сверкунова, что он переписал ее, на скорую руку заменил название одного колхоза другим, реконструировал кое-какие цифры.
Переписывание – одна из наиболее легких форм литературного труда. Но механическая замена названия колхоза может привести к нелепым выводам. Брошюра Тирских оказалась обильно уснащенной фактами, которых к колхозе «Пахарь» не было и не могло быть. Например, он подробно списал с брошюры Сверкунова, как колхоз проводил электрификацию, хотя в «Пахаре» электрификацией еще не занимались. Следуя за «Гигантом», В. Тирских привел цифры якобы сданного государству хлеба и других продуктов. Так, он сообщает, что за пять военных лет колхоз сдал государству 180 тысяч пудов зерна, т. е. 36 тысяч пудов ежегодно или с каждого гектара посева по 180 пудов (?!). Такими нелепостями из книги В. Тирских хоть пруд пруди.
Брошюра Тирских вызвала ничем не оправданное восхищение у ряда ответственных работников Иркутского государственного педагогического института, студентом которого являлся В. Тирских. Они признали творчество В. Тирских отличной курсовой работой и рекомендовали издать отдельной брошюрой.
С неменьшим восхищением встретили рукопись и в ОГИЗе. И рецензенты и редакторы ОГИЗа не заметили ни плагиата, ни того, что книга извращает факты. Может, не заметили потому, что вообще не читают той литературы, которую они сами издают. Даже безграмотные выражения (в тех немногих местах,  где Тирскому приходилось писать от себя) остались не тронутыми редакторским пером. В книге, например, на одной только странице можно найти такие фразы: «Тов. И. Г. Тетерин избран депутатом исполкома (?!) Макаровского сельсовета». «Разве можно было разрозненному (?!) крестьянину-единоличнику мечтать о тракторе...» (стр. 23) и т.д.
Такова история одной копии. Выводы из этой истории, несомненно сделают и пединститут и издательство!
Е. Алакшин».
("Восточно-Сибирская правда", 1950, № 257 (28, ноябрь), с. 3).

пятница, 27 ноября 2015 г.

"Над волною флаг зарёю алой ярко светит вместо маяка..."

"... Пусть на свете гаваней немало,
Но одна лишь в сердце моряка".


60 лет назад у советских моряков практически не оставалось свободного времени для прослушивания иностранных передач на русском языке:
«Культурный отдых моряков.
Грузо-пассажирский пароход «Палана» держит курс в порт Ванино. Слышится перезвон склянок.
Сменившиеся с вахты и переодевшиеся моряки собираются в кают-компании. К их услугам большой выбор газет и журналов, настольные игры. Судовой радиоузел систематически передает последние известия, музыкально-литературные передачи.
Моряки систематически слушают лекции и доклады на общественно-политические темы, сейчас многие члены экипажа учатся в сети партийного и комсомольского просвещения. Все моряки детально изучили решения июльского Пленума ЦК КПСС и доклад Л. М. Кагановича о 38-й годовщине Великого Октября.
Интересно и содержательно проходит отдых моряков. Одни занимаются чтением, другие увлекаются настольными играми. Начальника рации т. Борисова, старшего механика т. Козлова, боцмана т. Тпнцуру, матроса т. Петрухина часто можно видеть за шахматной доской. Шахматистов на судне много. Проведены не только внутрисудовые шахматные турниры, но и с шахматистами других судов по радио.
Большим спросом у моряков пользуется книга. Судовая библиотека имеет 300 томов, кроме того, книжный фонд регулярно обменивается на культбазе. Много книг прочли кочегар т. Андреев, матрос т. Сластенков,киномеханик т. Петрухин, старшая номерная т. Волкова и другие члены экипажа.
Моряки и пассажиры регулярно смотрят кинофильмы. На судне имеется своя кинопередвижка, налажен постоянный обмен кинокартинами с другими судами.
Нередко экипаж «Паланы» устраивает вечер отдыха. На судне есть пианино, баян, аккордеон и другие музыкальные инструменты. В вечерах отдыха, как правило, принимают участие почти все присутствующие. С увлечением слушают моряки игру на пианино судового врача т. Гуртового, на аккордеоне – первого помощника капитана т. Фунникова, на мандолине – электрика т. Лунькова.
Отличный матрос т. Гридасов и буфетчица т. Мерзлякова зарекомендовали себя как незаурядные танцоры. Мастерством художественного чтения неплохо овладел радист т. Ходосевич.
Не так давно на судне побывала культбригада политотдела и басскомора пароходства. Доклад о международном положении и разнообразная программа концерта понравились всем.
Многие члены экипажа любят спорт, занимаются регулярно гимнастикой, Несколько человек объединились в мотокружок и с интересом изучают мотоцикл.
Судовой комитет и комсомольская организация регулярно во время стоянок судна в портах организуют коллективные походы в кино и театры. Так, по их инициативе в порту Ванино большинство членов экипажа просмотрело спектакль гастролировавшего Комсомольского-на-Амуре драматического театра. Сейчас в плане культурных мероприятий – посещение Южно-Сахалинского краеведческого музея и облдрамтеатра.
Разумный культурный отдых и повседневное повышение своих политических знаний способствуют дружной, слаженной работе. Пароход «Палана» успешно справляется с планами грузоперевозок, улучшает качество обслуживания пассажиров.
Весь экипаж несет сейчас предсъездовскую трудовую вахту.
П. Костарев».
("Советский Сахалин", 1955, № 280 (27, ноябрь), с. 3).

четверг, 26 ноября 2015 г.

"Не один стою зимой под вьюгой..."

"... В осенний дождь и в тяжкий летний зной.
Везде всегда со мной дыханье друга,
Везде всегда товарищи со мной".
  

60 лет назад в СССР кинематограф всё учил и учил советских людей бдительности:
«Кино.
Фильм о мужестве и бдительности.
«Следы на снегу».  Производство ордена Ленина киностудии «Ленфильм», 1955 г. Сценарий Г. Брянцева, постановка А. Бергункера.
Сюжет этого фильма не нов. Картины о мужестве и находчивости наших воинов, о самоотверженности патриотов нашей страны – рядовых советских граждан – наш зритель видел не раз. Вспомните хотя бы недавно выпущенную на экраны страны кинокартину «Призраки покидают вершины» или еще идущий в иркутских кинотеатрах фильм «Дорога». Но не в оригинальности сюжета, не в его нивизне заключается привлекательность этого правдивого и яркого рассказа о храбрых и честных людях. Зрителя подкупает чувство подлинного советского патриотизма, которым проникнуты кадры фильма, ярко выраженная мысль о том, что сила наших воинов, наших доблестных чекистов – в кровной связи с народом, в беззаветной поддержке всех честных советских людей, в правоте дела, за которое повседневно сражаются доблестные советские разведчики.
В фильме немного действующих лиц. И тем значительнее становится роль таких персонажей, как охотник-якут Быкодыров (артист И. Решетников), как скромная, но мужественная радистка Эверстова (артистка Е. Тэн) для воплощения основной мысли фильма – тесной связи чекистов с народом.
Охотника Быкодырова мы впервые видим в его зимовье за несложной работой. Умное, добродушное лицо старика, его неторопливые спокойные жесты, - весь облик труженика тайги сразу возбуждает к нему симпатию зрителей. И она растет от кадра к кадру, повествующему о любви старого таежника к своей Родине, о его самоотверженном служении ей. Смерть Быкодырова от руки врага только подчеркивает эту мысль и укрепляет уверенность в том, что враги, поднявшие руку на жизнь патриота-труженика, не уйдут от расплаты, как не уйдут они от расплаты за покушение на счастье великого народа, на его благосостояние и безопасность.
С достоинством ведет роль майора государственной безопасности Шелестова артист В. Краснопольский. Зрители видят полного сил, умудренного опытом, хорошо знающего свое дело чекиста, умеющего, когда надо, спокойно выждать события и действующего бесстрашно и стремительно в решительные минуты. Многолетний опыт и знание людей подсказывают ему, что, казалось бы, ясные доказательства (отвертка, найденная на месте преступления, деньги, похищенные из сейфа и обнаруженные в квартире монтера) подстроены для отвода глаз и что истинных виновников убийства профессора и взлома сейфа надо искать не здесь. Опыт, знание дела, решительность и мужество помогают ему добиться победы в борьбе с опасным и хитрым врагом.
Артист В. Гусев в роли лейтенанта Петренко сумел создать образ молодого чекиста, часто ошибающегося, но умеющего извлечь уроки из своих ошибок, уверенно вырабатывающего в себе качества волевого и решительного офицера. Психологически верные образы врагов, озлобленного против народа предателя Шараборина и матерого вражеского разведчика Белолюбского создали артисты М. Медведев и О. Жаков.
Правдиво и согласно со звучанием основных кадров показана в фильме природа севера. Картины пурги, суровые пейзажи заснеженных каменистых сопок усиливают напряжение и драматизм схватки, величие тайги, ее спокойствие и непоколебимость как бы подчеркивают характеры положительных героев фильма, неизбежность их победы.
Фильм «Следы на снегу» воспитывает волю к преодолению трудностей, мужество, учит наших людей быть бдительными.
В. Викторов».
 ("Восточно-Сибирская правда", 1955, № 78 (25, ноябрь), с. 4).

среда, 25 ноября 2015 г.

"Прохлада волжского песка, и долгий крик с баржи..."

"... Неумолимая тоска
По василькам во ржи.
По песне, петой где-то там,
Уже бог весть когда,
А все бредущей по пятам
В Харбин, в Шанхай, сюда".


60 лет назад соревновательный азарт неутомимых китайских учеников превращал отдых некоторых советских людей за рубежом в одну сплошную скоростную свистоплавку:
«В гостях у китайских металлургов.
Рассказ сталевара мартеновской пени № 15 Георгия Колесникова.
Мне выпало большое счастье— в составе молодежной делегации Советского Союза побывать недавно в Китайской Народной Республике. В нашу делегацию, которая ехала в эту великую страну по приглашению Ново-Демократического Союза молодежи Китая, входили молодые рабочие и комсомольские работники: машинист паровоза депо станции Воркута т. Бескровный, ткачиха Чкаловского шелкокомбината т. Кудряшева, шлифовщица 1-го государственного подшипникового завода им. Л. М. Кагановича т. Овчарова, машинист угольного комбайна комбината «Карагандауголь» т. Шеин и другие.
В один из сентябрьских дней мы вылетели на самолете из Москвы на восток и через двое суток были уже в Пекине. Никогда в жизни, не забыть мне волнующей встречи нашей делегации. Китайские  трудящиеся по-братски любят советских людей. Мы знали, что встреча будет теплой, радостной. Но то, что мы увидели, почувствовали, превзошло все наши ожидания. Тысячи китайских юношей и девушек собрались на аэродроме, чтобы встретить посланцев страны Советов. Куда ни взглянешь — всюду радостные, сияющие лица, море цветов. Мы проходим по живому коридору, который образуют встречающие. Со всех сторон к нам тянутся тысячи рук.
Наша делегация приняла участие в работе Всекитайского слета молодежи, который явился яркой демонстрацией сплоченности и единства молодых строителей новой жизни в Китае, их преданности великому делу социализма. На заключительном заседании слета присутствовали руководители Коммунистической партии и правительства Китая во главе с товарищем Мао Цзэ-дуном...
Несколько дней пробыл я в мартеновском цехе Аньшаньского комбината — этого металлургического центра нового Китая. 
Мартеновским цехом здесь руководит товарищ Чзен Ян-цин. Это хорошо знающий свое дело сталеплавильщик, умелый руководитель производства. С ним мы могли разговаривать без переводчика, ибо он хорошо знает русский язык. Ведь в течение двух лет он овладевал искусством сталеварения на Запорожском металлургическом заводе.
Трогательной, теплой была моя встреча с китайскими мартеновцами.
Ознакомившись с комбинатом и особенно с мартеновским цехом, я в первый же день встретился со сталеплавильщиками. Несколько часов продолжалась наша беседа. С огромным вниманием слушали  собравшиеся мой рассказ о нашем комбинате, цехе, о передовых методах труда, применяемых магнитогорскими сталеварами. Когда я кончил, меня буквально засыпали вопросами. Я видел, что вопросы эти выдвинуты самой жизнью. Так, например, товарищи просили подробно рассказать, как у нас наваривается подина, как осуществляется уход за кессонами, ибо у них стойкость подин низкая, много времени теряется из-за того, что часто сгорают кессоны. Я охотно поделился опытом сталеплавильщиков Магнитки, дал несколько практических советов.
Затем я сам стал к печи, чтобы непосредственно на рабочем месте поделиться опытом советских сталеваров. На первой печи, где пришлось варить плавку, работал в этот день сталевар Ли Шан-чжунь. Кстати говоря, в Китае сталевара называют бригадиром.
Мастер в смене руководит работой двух печей.
Средняя продолжительность плавки в цехе составляла 10 часов 30 минут, а самая короткая 9 часов 30 минут. Плавка, которую мне довелось варить вместе с т. Ли Шан-чжунем, была выдана за 8 часов 25 минут.
Следующую плавку я варил самостоятельно. Десятки  сталеплавильщиков внимательно следили за ходом плавки, наблюдали за моей работой, стремясь овладеть советскими методами скоростного сталеварения. Некоторые из них по две смены не покидали цеха, чтобы посмотреть работу советского сталевара.Плавку мне удалось сварить за 7 часов 30 минут. Китайские товарищи горячо поздравляли меня.  Нет, это мало сказать — поздравляли! Я не успел опомниться, как меня начали качать.
На следующий день состоялась еще одна беседа со сталеплавильщиками
Аньшаня. Снова китайские друзья буквально засыпали меня вопросами о работе, о магнитогорских металлургах. Они опрашивали, как мы достигаем высокой стойкости свода, как ухаживаем за газовыми пролетами, как удаляем налет с насадок и т. д.
Здесь, на Аньшаныском комбинате, меня наградили значком «Отличник труда». Радостно было получить эту награду, но еще радостней  сознавать, что сталеплавильщики Аньшаня очень быстро овладели нашим опытом, достигли замечательных результатов.
Об их новой победе я узнал из газеты, находясь в Шанхае. В заметке говорилось, что, применяя методы труда магнитогорских сталеваров, мартеновцы первой печи сварили плавку за 7 часов 20 минут, а через два дня оно установили новый рекорд, сварив плавку за 7 часов, то-есть на три с половиной часа раньше установленного времени
Узнав об этих успехах, я сейчас же послал из Шанхая телеграмму в Аньшань, от души поздравив славный коллектив.
Спустя несколько дней, уже в Пекине я получил письма от аньшаньских сталеплавильщиков. Начальник  мартеновского цеха Чзен Ян-цин писал мне:
«Очень рад, что мы получили вашу телеграмму, которую вы послали в Шанхае.
Следуя вашему методу, мы достигли новой трудовой победы. После вашего отъезда 1-я печь выпустила одну плавку за 7 часов, другую за 6 часов. А пятая печь выдала плавку за 5 часов 45 минут. 
Все эти успехи убедительно показывают, что советский передовой опыт очень много нам помогает.
Мы будем еще лучше работать для блага Родины, чтобы быстрее итти по пути социализма. Большое спасибо вам за помощь. Прошу передать привет магнитогорским металлургам. Желаю вам успехов».
Таким же теплым было письмо сталеплавильщиков первой печи. В нем говорилось:«Применяя ваш метод, мы будем варить скоростные плавки.За короткое время мы многого достигли, но мы хорошо знаем, что нами сделаны только первые шаги в учебе. Мы преисполнены решимости еще лучше освоить ваши передовые методы, дать еще больше стали Родине.
Мы взяли обязательство на 4 дня раньше срока выложить годовой план и свое слово сдержим».
Кроме того, я побывал на Пекинском, Чунсинском, Шанхайском и Тайюаньском металлургических заводах. Здесь я тоже делился опытом скоростного сталеварения. На Тайюаньском заводе я, как и в Аньшане, самостоятельно варил плавку, выдав ее за 5 часов 10 минут вместо 9 часов 30 мин...»

вторник, 24 ноября 2015 г.

"Он дал моей песне тот голос певучий..."

"...Что вольно плывет по стране по родной.
Он дал моей ниве тот колос живучий,
Который не вянет ни в стужу, ни в зной".


65 лет назад почти в каждом советском городе было куда сходить хлеборобу:
 «Незабываемое.
Сергей Орлов.
Домик-музей Сталина в Вологде.
 Почистив сапоги о скобы
Старательно в сенях дощатых,
Заходят нынче хлеборобы
В дом, как в кремлевские палаты.
 Идут степенно друг за другом...
Здесь вымыты полы до блеска.
И возле самой двери угол
Задернут легкой занавеской.
 Так поселяются солдаты,
Чтобы в минуту в путь собраться,
В поход под пули и гранаты
По зову боевого братства.
 В окно стучит березы ветка...
Глядят льноводы, плотогоны
На койку, столик, табуретку,
На старый том Фламмариона.
 Как будто бы к суровой дали
Они сердцами прикоснулись.
И видят, как товарищ Сталин
Идет вдоль вологодских улиц,
Сквозь ночь и вьюгу строгим шагом,
Через высокие сугробы...
 Восхищены его отвагой,
Стоят в музее хлеборобы,
Ходившие прямым маршрутом
От стен Москвы до стен Берлина,
Вошедшие под гром салютов
В приказы Сталина, в былины.
 ("Огонек", 1950, № 47 (19, ноябрь), с. 16).

понедельник, 23 ноября 2015 г.

"За окном, на небе,— звезды, в шесть часов темным-темно..."

"... Но по улице колхозной
Молодежь идет в кино".
  

65 лет назад советский кинозритель частенько мог посмотреть новый фильм, поднятый постановщиками до пламенного политического обобщения:
«Кино.
«Совет богов».
«Совет богов». Производство киностудии «Дефа». Сценарий Ф. Вольфа и Ф. Гехта, режиссер К. Метцил. Композитор Г. Эйслер.
Этот фильм немецкий народ посвящает друзьям мира во всем мире. В основу его положены подлинные факты, взятые из протоколов Нюрнбергского процесса над военными преступниками – руководителями крупнейшего концерна И. Г. Фарбениндустри.
Судьба герое фильма нераздельно связана с историческими судьбами Германии.Повествование начинается с 1933 года, когда немецкие финансовые и промышленные тузы уже спелись с Гитлером и приступили к активной подготовке войны. Заправилы концерна думали только о собственной наживе.
Но наряду с их преступной деятельностью в фильме с большой силой на всем его протяжении показано нарастающее сопротивление трудящихся, протест честных немцев против политики милитаризма и агрессии.
Особенно мощно развертывается борьба немецкого народа за мир после окончания второй мировой войны.
В конце фильма мы снова видим тот же завод, тех же людей, что и в первых кадрах. На огромном химическом предприятии, как и до войны, секретно изготовляются смертоносные газы, взрывчатые вещества. Дела хозяев концерна И. Г. Фарбениндустри приходят в прежний порядок. Они опять готовятся к мировой войне. Это – западная зона оккупации Германии.
Но герои фильма – рабочие и служащие завода – уже ясно понимают, к каким новым катастрофам могут привести немецкий народ продавшиеся Америке дельцы и политики.
Постановщики сумели поднять фильм «Совет богов» до пламенного политического обобщения.
Большое впечатление производят на зрителей заключительные эпизоды – взрыв на заводе и грандиозная демонстрация возмущения. Мы ощущаем, как вливается эта демонстрация в международное движение всех народов за мир, за право спокойно и радостно трудиться, счастливо жить, растить детей.
Фильм интересен так же, как документ, разоблачающий грязную политическую игру Америки. Зрителям становится понятным ряд сделок немецкого концерна Фарбениндустри и американского Стандарт-ойл.
Во время войны с немецким фашизмом эти сделки оставались в полной силе. Раскрыть карты на Нюрнбергском процессе – было не в интересах американцев. Вот почему с их помощью многие немецкие преступники, в частности военные промышленники, остались безнаказанными.
Последовательно продолжая линию обличения американских реакционеров, авторы сценария доводят ее до наших дней.
Мистер Лоусон советует директорам немецкого завода покончить с рабочими волнениям с помощью танков и слезоточивых газов. Режиссер фильма чрезвычайно убедительно подчеркнул, что трудовой народ не даст ходу американской реакции. Хроникальные кадры показывают сплоченные ряды борцов за демократию, за мир.
Следует отметить мастерство актеров, создавших фильм, - Пауля Бильдта, Фрица Талмаин, Вилли А. Кляйнау, Ганса Георг, Алберта Гарбе. Инге Коллер, Ката Шарф и других.
Фильм «Совет богов» - новое, боевое произведение немецкой кинематографии, пропагандирующее идеи мира.
Л. Тихонова».
 ("Восточно-Сибирская правда", 1950, № 252 (22, ноябрь), с. 4).

воскресенье, 22 ноября 2015 г.

суббота, 21 ноября 2015 г.

"Карандаш бы очинить, перо бы в чернила..."

"И такое сочинить,
Чтобы причинило
Счастье
сразу многим
Людям,
Человекам.
Только так шагать мы будем
В ногу
с веком".
  

65 лет назад количество забот, выпавших на долю начальника, можно было легко представить по количеству стружек и пепла:
«В приморском городе.
Повесть.
Михаил Маклярский.
Глава первая.
Осень, как всегда в этих краях, была великолепна...
Впрочем, подполковнику Никонову – записному охотнику и рьяному любителю природы – сейчас было не до осенних красот. Он находился сейчас во власти одной мысли: «Кто подменил ампулу?»
У Никонова была давняя привычка: в минуты глубокого раздумья заниматься какой-нибудь, хоть самой пустяковой, физической работой. Если он размышлял, сидя за своим письменным столом, то работа эта обычно сводилась к одной и той же автоматической операции: с удивительной ловкостью он оттачивал один за другим карандаши, десятка полтора которых торчало из высокого массивного стакана зеленовато-желтого стекла.
Аккуратные, чуть согнутые стружки падали в пепельницу, а мозг подполковника, словно отгороженный от всего внешнего, функционировал в это самое время с интенсивностью не меньшей, чем руки.
Секретарь Никонова Артемьев по количеству стружек и пепла довольно точно представлял себе, сколько забот выпадало на долю его начальника в тот или иной рабочий день.
... Карандаши давно уже были очинены, и руки пребывали в вынужденном бездействии, мозг все еще трудился над загадкой, которую принесли с собой вчерашние события.
Никонов напряженно раздумывал над фактами, имевшими, как ему казалось, отношение к свершившемуся вчера преступлению. Он пытался в этой груде фактов разглядеть связующие звенья, найти естественный порядок, потому что только в естественном порядке расположенные факты могли привести к ответу на вопрос о том, кто виноват в подмене ампулы.
Стремясь воссоздать эту объективную картину, подполковник мысленно вернулся к тому июльскому воскресному дню, когда впервые возникла убежденность, что инженер Дмитриев привлек к себе внимание иностранной разведки...
... Никонов сидел за большим письменным столом мореного дуба. Электрический вентилятор гнал в его сторону струю воздуха. Это не приносило заметного облегчения – воздух был слишком нагрет, и подполковник временами доставал из кармана платок, вытирал им лицо и шею, глубоко залезая за полурасстегнутый воротник чесучового кителя.
По другую строну стола в одном из двух глубоких кресел сидел старший лейтенант Киселев, высокий блондин с осанкой спортсмена. Лицо его выражало крайнюю степень внимания.
- Так и не догадываетесь? – спросил Никонов собеседника.
На лоб Киселева, увенчанный шевелюрой непокорных волос, набежали мелкие морщинки.
- А знаете почему? – продолжал подполковник.- Потому что в своих рассуждениях вы ограничили себя узким кругом фактов. И притом фактов, так сказать, близлежащих. Между тем, в нашей работе важно уменье широко мыслить, уменье связывать факты, которые на первый взгляд кажутся совершенно не зависящими друг от друга...- Никонов вынул из стола небольшую папку и положил ее перед собой.- Вам известно о врачебном консилиуме? О его результатах?
- Известно.
- Что ж, и это не навело вас ни на какие размышления?
Киселев недоумевающе пожал плечами.
- Вам известно,- терпеливо продолжал полковник,- что на консилиуме обсуждалось предложение приезжего профессора направить инженера Дмитриева на курортное лечение за границу?
- Но ведь Дмитриев серьезно болен... Вы же это знаете.
- Это-то и заставляет меня задумываться. Предположим на минуту такую нелепость: Дмитриев симулирует болезнь. Тогда все ясно, и я бы не стал предлагать вам решать этот ребус... Да еще в такой жаркий день... Чорт бы ее побрал, эту жару!
Никонов снова вытер лицо платком, бросил его на стол и развернул папку. Перелистав несколько бумаг, скрепленных скоросшивателем, он нашел протокол консилиума.
- Дмитриев действительно серьезно болен. К тому же он категорически отказался ехать за границу... и вообще ехать куда бы то ни было... – Подполковник перевел взгляд с протокола на собеседника.- Мы с вами знаем, что состояние работы, безусловно, требует постоянного присутствия Дмитриева в ОКБ, хотя дела идут успешно.
Никонов снова перевел взгляд на бумагу.
- Наумова поддержала своего пациента, заявив, что любое длительное путешествие плохо отразится на его здоровье. Вакулов тоже высказался против, причем к аргументации Наумовой прибавил, что наша медицина и наши курорты ничем не хуже заграничных... Таким образом, приезжее светило медицинской науки осталось в одиночестве...
Подполковник замолчал.
- Вы еще не понимаете?
- Не понимаю, товарищ подполковник, - с искренним огорчением признался старший лейтенант.
- Плохо... Плохо, товарищ Киселев!- огорчение звучало теперь в голосе Никонова.- Давайте танцевать от печки... Работа Дмитриева, как вы знаете, имеет исключительно важное значение, и раскрытие планов инженера причинило бы нашей Родине огромный ущерб. Следовательно...
Никонов взглянул поверх головы Киселева куда-то вдаль, точно в этой дали хотел разглядеть нечто ему самому еще не вполне ясное.
-...Следовательно,- продолжал он, размышляя вслух,- нельзя сомневаться в том.., что охотники раскрыть.., то, что нам поручено  сохранять в тайне, несомненно, имеются... и охотники энергичные, матерые, не останавливающиеся ни перед чем...
Никонов замолчал. Взор его все чаще блуждал где-то далеко за пределами кабинета. Киселев замер в ожидании слов, которые наконец должны были принести разгадку. Правильней сказать, он уже начал – так, во всяком случае, ему показалось – понимать ход мыслей подполковника, и тем не менее вопрос последнего застал его врасплох.
- Вы сталкивались с ними? – спросил Никонов.- Я хочу сказать: ощущали по каким-нибудь конкретным фактам, по каким-нибудь хотя бы неясным намекам, что они уже шныряют поблизости от Дмитриева?
–Нет, Леонид Федорович, я... конечно, я понимал, что рано или поздно...
- Ну, так вот! – перебил подполковник старшего лейтенанта и встал.- Сидите, - сказал он Киселеву, намеревавшемуся вскочить с кресла,- считайте, что «рано или поздно» уже наступило!.. Я не утверждаю. Но мы обязаны предположить, что за советом профессора-консультанта скрывается отнюдь не забота о здоровье Дмитриева... И тогда следует попросить Москву, чтобы она заинтересовалась, не подсказывал ли кто-нибудь профессору... Повторяю, это не утверждение, а предположение, но мы его слелать обязаны...
Никонов нагнулся над столом, взял карандаш и что-то записал в блокноте.
- Теперь взгляните на все это с другой точки зрения. Вполне можно себе представить, что наши местные эскулапы, лечащие Дмитриева, несколько терроризированы его властным характером... – подполковник почесал затылок и с комической растерянностью посмотрел на собеседника.-...Этот чудный характерец мы, кажется, оба испытали на своей шее?.. Так вот, может быть, они идут на поводу у своего пациента. Может быть, нужно насильно заставить его прервать работу именно в интересах дела? Может быть, режим, который они установили.., эти систематические инъекции только на время оттянут необходимость санаторного лечения, и еще неизвестно...
Стоявшие в углу кабинета часы своим громким и торжественным боем перебили речь полковника.
Киселев с беспокойством сказал:
- Уже пять...
- Ну и что?- удивился полковник.
- А жара все не спадает. Подумайте, Леонид Федорович, какое будет пекло на стадионе.
Никонов улыбнулся.
- Я и забыл!- сказал он.- Вы ведь сегодня судите матч?
- Я,- не без гордости ответил Киселев.
- Ну, так вам, пожалуй, пора, а я еще часок поработаю и тоже махну на стадион.
Киселев встал:
- Какие будут приказания, товарищ подполковник?
- Телеграмму в Москву составлю я сам. Вам же придется в число своих объектов включить также и заводскую поликлинику. Завтра мы это обсудим.
После ухода Киселева подполковник Никонов занялся просмотром свежих  иностранных газет. 
Перелистав десятка полтора страниц, он увидел статью Болдуина, обозревателя газеты «Нью-Йорк таймс». Это была вторая его статья из серии, посвященной послевоенной деятельности американской разведки. Подполковник отчеркнул толстым цветным карандашом следующие строки:
«В числе сотрудников всех американских посольств за границей имеются агенты, состоящие на службе у недавно созданного центрального разведывательного органа...»
Само собой разумеется, для Никонова это не было новостью, как не было для него открытием и сообщение автора статьи о том, что «для пересылки шпионских материалов американские разведчики широко используют средства дипломатической связи». Его поразила откровенная наглость этих циничных признаний...»
("Огонек", 1950, № 46 (12, ноябрь), с. 21-22).

пятница, 20 ноября 2015 г.

"Глубинным стоном отзовется драма..."

"... Где родина, отечество, страна;
А как зудит раскаянье упрямо!
А ревность? M-м... Как эта боль слышна".


65 лет назад в советской драматургии производственный вопрос был разработан на зависть вопросу половому:
«Театр.
Тема и ее воплощение.
О спектакле «Совесть» в областном драматическом театре.
Ю. Чепурин. «Совесть». Постановка режиссера В. М. Тихонович, художник А. Р. Ханамиров.
Среди величайших исторических преобразований, в корне изменивших облик нашей страны, одно из самых замечательных – преобразование человеческой души. Советский строй, партия Ленина – Сталина воспитали нового человека, пламенного патриота, самоотверженного борца за счастье народа, подлинного хозяина своей судьбы. Для него нет выше интересов, чем интересы родного Советского государства, интересы Родины.
Молодой драматург Ю. Чепурин, известный нашим зрителям по пьесе «Сталинградцы», написал новое произведение, логически продолжающее тему его первой драмы. Пьеса «Совесть» («Близкое») посвящена борьбе коллектива Сталинградского тракторного завода за качество выпускаемой продукции, за новое коммунистическое отношение к труду. В ней действуют герои, уже знакомые нам по «Сталинградцам» - это бывший командир дивизии, а ныне директор завода Климов. Герой Советского Союза Кудров, Юлия Грачева, Максим Ножкин и другие. Теперь уже их усилия сосредоточены на решении не военных, а мирных задач.
Иркутский областной драматический театр не случайно заинтересовался новой пьесой Ю. Чепурина. Его привлекли в ней актуальность темы, свежесть жизненного материала, пафос движения вперед. Свой новый спектакль театр приурочил к празднованию 33-й годовщины Октября.
С большими ожиданиями и подлинным интересом шли мы на эту постановку, надеясь увидеть один из тех спектаклей, когда невольно теряется ощущение сцены, забывается, что за рампой играют актеры, и зрители чувствуют себя не только очевидцами, но и прямыми участниками происходящих событий. Но, к сожалению, надежды не оправдались. В спектакле, наряду с отдельными актерскими удачами, много шероховатостей, недоделок, промахов. А самое главное – нет высокого эмоционального накала. На сцене развертывается действие, звучат горячие тирады, а зритель остается спокоен, он плохо верит в достоверность изображаемого.
Почему это происходит? Почему важный и благородный замысел драматурга и театра так слабо затрагивает зрительный зал? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть воплощение этого замысла в пьесе и спектакле.
Нет сомнения, что основное содержание своей пьесы Ю. Чепурин подсмотрел в жизни. Мечта Юлии Грачевой о работе без контролеров, «на совесть», случай с бракованными тракторами, единодушное осуждение всем рабочим коллективом виновников брака, забота о чести родного завода – во всем этом мы видим черты нашей действительности и вместе с тем ростки коммунизма. Но верно построив основной конфликт, правильно наметив характеры героев, драматург не сумел добиться высокого художественного звучания пьесы, не везде остался верен жизненной правде.
В пьесе нет подлинной борьбы за работу по-новому, без технического контроля. Старое уступает дорогу новому без серьезного сопротивления, без боя. Слабо мотивирован проступок Максима Ножкина, по чьей вине были выпущены недоброкачественные тракторы. Совершенно не показана переделка этого человека. Его раскаяние наступает слишком поздно и звучит неубедительно.
Лишена жизненной правдивости и остроты «любовная линия» Климов – Юлия Грачова. Уже в прологе становится известно, что они любят друг друга, и зритель ждет их объяснения. Однако в дальнейшем автор пытается вызвать между ними разлад, используя «производственный вопрос». Климов строго отчитывает Юлию за допущенный по ее вине брак и серьезно считает, что это охладит любовь девушки.
Образы ряда персонажей, в особенности директора завода Климова, секретаря парткома Аркадьева и в известной мере Максима Ножкина, написаны автором схематично, без ярких характерных черт и особенностей.
Совершенно очевидно, что, приступая к постановке пьесы, режиссер В. М. Тихонович должен был учесть ее сильные и слабые стороны, помочь драматургу устранить или хотя бы смягчить некоторые из недостатков, добиться, чтобы все персонажи зажили жизнью реальных живых людей, создать на сцене атмосферу подлинного рабочего коллектива. Нельзя сказать, чтобы режиссер, а вместе с ним и актеры, не пытались сделать этого. Повторяем, что в спектакле есть ряд живых образов, ярких кусков, несомненных актерских удач.
Свежо, с глубоким проникновением в душевный мир своей героини играет роль Юлии Грачевой артистка В. Д. Александрова. Она чутко улавливает и передает в ней и черты прежней Юльки, дочери старого бакенщика, задорной волжской девчонки и качества нового человека, рабочего интеллигента, смелого новатора.
Вот Юлия после нескольких лет заочной учебы получает диплом инженера. Радость переполняет ее сердце, и она готова поделиться ею с любимой Волгой. Как и раньше, звонко раздается ее голос. Вот Грачева на заводе, соседи товарищей и подруг. Весь ее облик аккуратной, статной девушки, уважаемого мастера, знатного человека выражает достоинство, спокойствие, скрытую энергию. Но вот тяжелая вина за совершенный брак ложится на плечи Юлии. Глубоко переживает она это событие, но не теряет веры в людей, не отчаивается, не прячется за чужую спину.
Человеком большой и горячей души предстает перед нами и старый сталевар Павел Яковлевич Ножкин. Он- живое воплощение мечты Юлии о работе без контроля, его сталь – только высшего качества. Артисту А. А. Павлову хорошо удалось передать гордость сталевара за  свой труд, за успехи завода в целом. Удачен и внешний портрет Ножкина.
Верно, с чувством жизненной правды рисуют образы своих героев заслуженная артистка РСФСР Е. Е. Баранова (Мария Петровна Ножкина), артисты Н. И. Харченко (Кудров), А. И. Руккер (Бандура).
Но все эти отдельные актерские удачи отходят на задний план, как только сталкиваешься с отступлениями от жизненной правды, ложной значительностью, театральщиной, фальшью.
Ничего, кроме недоумения, например, не может вызвать в спектакле сцена обеденного перерыва. По замыслу драматурга именно в этой сцене следовало показать принципиальные новые отношения между рабочими и администрацией на наших социалистических предприятиях. Начальник бюро технического контроля утверждает, что всю вину за допущенный брак несут контролеры. Но рабочие не согласны с ним. Они сознают личную ответственность за качество продукции, за честь завод и горячо отстаивают свое право самим отвечать за промахи.
Как решает эту ответственную сцену режиссер В. М. Тихонович? Вначале он пускает актеров по всем направлениям сцены, затем располагает в самых живописных позах. Для того, чтобы показать разгоревшиеся страсти, используется один способ – шум. Рабочие кричат наперебой, оттирают друг друга плечами и, того гляди, возьмутся «за грудки».
Смотришь на эту картину и думаешь, что это – сказка о дореволюционной деревне или разговор советских рабочих, создателей замечательных, умных машин? Где, на каком заводе слышал режиссер подобные «беседы»?
Неправильно взятый тон мешает восприятию основного содержания. Интересные, ярко написанные речи Бандуры и Павла Яковлевича Ножкина во многом теряют из-за суеты и шума, царящих на сцене.
Чувство жизненной правды и художественного вкуса изменяет режиссеру не только в этой картине. Возьмите, например, как решены образы двух молодых рабочих – Васи (арт. И. Н. Конопацкий) и Поли (арт. Ю. В. Уральская). В пьесе им отведена небольшая, но важная роль.
В их лице мы знакомимся с людьми поколения, родившегося и выросшего после Великого Октября. Это достойная смена рабочей гвардии, настоящие хозяева жизни, творцы своего счастья.
По ходу действия директор завода Климов дает распоряжение, чтобы этим двум рабочим, лишь недавно поженившимся, дали комнату. Спору нет, событие это приятное и радостное, но как реагируют на него сами счастливцы? Артист И. Н. Конопацкий показывает своего героя ошеломленным, потрясенным получением квартиры. Его Вася взахлеб благодарит директора, стремглав бросается к двери, снова возвращается и снова с придыханием говорит о директорской доброте. Ему вторит не менее потрясенная Поля. С видом благодетеля взирает директор на плоды своей заботы. Режиссер, очевидно, доволен такой трактовкой, - все построено на контрастах, в стремительном ритме. Но разве так все это происходит на самом деле? Ведь рабочие получают не подачку, а свое кровное, законное!
Серьезной неудачей в спектакле является образ секретаря парткома Аркадьева. Пьеса дает мало драматургического материала для его обрисовки, а артист Н. С. Татохин ложной значительностью исполнения, отсутствием волевой собранности и простого человеческого обаяние усугубляет недостатки этой роли. Аркадьев предстает в спектакле не как подлинный партийный руководитель, вожак рабочего коллектива, а как человек, призванный лишь поучать и разъяснять.
В стиле общего направления спектакля выполнено и оформление художником А. Р. Ханамировым. В значительной своей части оно носит условный характер. Перед избушкой старого бакенщика стоит столик, похожий на колесо со ступицей. Ни одной живой черты нет в доме Ножкиных, он весь приглажен и состоит из чертежей, линий и плоскостей. Никак не оправдана лестница перед ним. Она сделана исключительно, как сценическая площадка, как удобный трамплин для объяснения Максима Ножкина (арт. В. В. Серебряков) и его жены Клавдии (арт. Л. Н.  Вальднер).  Арт. В. В. Серебряков, кстати говоря, охотно использует лестницу, он очень эффектно сбрасывает с нее свою партнершу.
Важная и благородная тема роста коммунистической сознательности, постепенного стирания граней между физическим и умственным трудом, воспитания нового человека воплощена в спектакле «Совесть» неполностью. Драматургические промахи и недоделки в сочетании с неверным решением ряда сцен и образов лишили постановку реалистической достоверности и эмоциональной силы.
Александр Гайдай».
("Восточно-Сибирская правда", 1950, № 246 (15, ноябрь), с. 3).